Зеленоборский — губа Княжая (Белое море) — м. Жемчужный

В этот день мы дошли до ГЭС в Зеленоборском и на время оказались в дружелюбных объятьях цивилизации, которая напомнила о мороженом, квасе и свежем хлебе.

ГЭС можно было обнести слева, а затем спуститься по сливному каналу в губу Княжая. Скорость течения в канале приличная. Это было видно по быстро идущим байдаркам другой группы. Однако, мы решили воспользоваться автотранспортом. Саша нашаманил УАЗик, который за один раз перевез лодки, вещи и людей. Причем водитель помог нам скорее по доброте, чем из коммерческого интереса. Смущаясь, он оценил свою услугу в эквиваленте ведра бензина и остался доволен нашей щедростью, выраженной тремя сотнями рублей.

В губе мы оказались в то время, когда приливное течение сталкивается со струей из сливного канала ГЭС, и на протяжении полукилометра образуется зона высоких волн. Не то что бы очень высоких, не более полбалла, но все же достаточных, чтобы мы ощутили дыхание моря. Под моросящим дождем мы продвигались к выходу из губы, и тут начались события, которые на следующий день почти обернулись расколом группы.

Возникшие разногласия я в шутку назвал “войной Севера и Юга”. Княжая губа выходит в длинную вытянутую с севера на юг Кандалакшскую губу. Саша хотел идти по ней на север, но мне было милее южное направление. Свой выбор мы оба обосновали ожиданиями. Саше казалось, что в многочисленных заливах на севере среди небольших островов ходят косяки трески. Мне только на юге виделись лазурные горизонты, поскольку к югу Кандалакшская губа расширяется и выходит в открытое море. Остальные участники похода не были столь категоричны в выборе направления.

Повлиять на мнение Саши оказалось непросто. Было отвергнуто и предложение доверить решение судьбе — бросить монетку. Мне пришлось согласиться с поворотом на север, для вида сославшись на попутный ветер. «Посмотрим что на севере,— думал я,— может там и неплохо». Далеко уходить мы не собирались, поскольку через два дня нужно было возвращаться в Зеленоборский. Задача сводилась к поиску хорошего места для дневки на расстоянии 5 – 7 км. Но уже вечерело и холодало. Нужно было искать источник персной воды и вставать на ночлег.

В заливе возле мыса Жемчужный оказался вполне пригодный ручей, и мы встали неподалеку. Кроме ручья, достоинств у стоянки не было. Повсюду мы натыкались на свежие следы медведя, а на камнях у ручья валялась мертвая птица, распотрашенная тушка которой еще не успела засохнуть. Ощущение близости хищника усилилось под вечер, когда Света с Таней услышали медвежий рык. Они высказали разные предположения относительно местонахождения медведя. По версии Тани рык звучал издалека, по версии Светы медведь прорычал у нее над ухом и успел скрыться в соседних кустах прежде чем она обернулась. Для отпугивания медведя Света устроила шумовую атаку с прослушиванием аудиозаписей на мобильном телефоне.

Пока дамы развлекали медведя музыкой и очаровывали танцем, Саша забрасывал блесну и поймал треску: зацепил ее прямо за спинку. Треска спросонья вытаращила на него глаза, но спорить не стала. Потом ее запекли в фольге. Оказалось, очень вкусная рыба. Жаль, это был единственный экземпляр за весь поход.

Ночью дамы положили рядом с собой миски и ложки. Они собирались отпугивать медведя металлическим боем, если тот придет в лагерь потребовать еще тур вальса. Медведь приходил ко всем во сне, пел-плясал и всячески мешал спать.